Страны Запада заинтересованы в разжигании конфликта, но, накачивая Украину оружием, они реализуют опасный сценарий с непрогнозируемыми последствиями, заявил Глава Донецкой Народной Республики Денис Пушилин. В большом интервью «ПолитЭксперту» он рассказал о готовности Донбасса к отражению атак ВСУ, о настроениях местных жителей и условиях мирного сожительства с Киевом.
– Денис Владимирович, недавно в эфире у Владимира Соловьева Вы говорили, что на границе с Донбассом скопилось около 120 тысяч украинских военных. США и Европа накачивают Украину оружием: американцы передают бывшие афганские вертолеты Ми-17B-5, страны Балтии планируют подарить Киеву ПЗРК Javelin. Как все это повлияет на расстановку сил?
– Перечень достаточно противоречивых шагов со стороны западных стран и Украины вызывает много вопросов абсолютно у всех. Мы видим, что Запад заинтересован в разжигании конфликта и повышении ставок на переговорных площадках, в которых сейчас участвует. Но никто не понимает, где эта ситуация может остановиться. Накачивая и напичкивая Украину оружием, [зарубежные партнеры] создают достаточно опасный непрогнозируемый сценарий.
Конечно, нужно отдать должное предприимчивости ряда западных стран. Потому что, к примеру, вертолеты, которые передаются, не новые, их просто нужно куда-то деть: отремонтировали их, но применять где-то в серьезных конфликтах не представляется возможным. Что касается достаточно опасных, но устаревших противотанковых гранатометов NLAW, которые Украине поставила Великобритания, здесь тоже все очевидно.
Есть большая уверенность, что все это предоставляется не бесплатно. Если даже не в прямом финансовом выражении будет происходить расчет, то путем каких-то подвижек, уступок по ряду бизнес-направлений в будущем. Этого нельзя исключать.
Что касается расстановки сил, мы уже имели дело с многочисленным вооруженным противником, коим является оставшаяся часть Украины, но тем не менее находили ресурсы и возможности с ним справиться. Потому что у нас мотивация гораздо выше, чем у тех, кто приходит к нам домой и пытается навязать нам свои правила, убивать нас, наши семьи, занимать наши дома.
По поводу внешних игроков: нужно учитывать заявления, которые абсолютно четко выражают их позицию. Допустим, Великобритания однозначно заявила, что участвовать в конфликте не будет и отправлять свои боевые подразделения не намерена. США абсолютно четко высказались. В НАТО тоже обозначили свою позицию о недопустимости участия в конфликте на Украине. Отсутствуют даже юридические предпосылки для этого.
Ситуация остается накаленной и противоречивой, но мы делаем все, чтобы конфликт был урегулирован именно мирным способом на основе тех соглашений, которые были заключены.
– Насколько армия Донецкой Народной Республики подготовлена к отражению возможной атаки? Как обстоят дела с вооружениями и навыками личного состава по сравнению с 2014 годом?
– Сравнивать 2014 и 2022 годы уже не совсем корректно. Тогда мы вынуждены были противостоять всей мощи украинской армии разрозненными отрядами ополченцев. Все, кто считал возможным, нужным, необходимым, брали в руки оружие, начиная от самого примитивного и заканчивая трофейным – забирали то, которое оставалось на поле боя.
Сейчас мы и в ДНР, и в ЛНР имеем полноценную армию со всеми вытекающими отсюда возможностями: от регулярных занятий, включая строевую подготовку, до полноценных учений между профильными подразделениями, ведомствами, министерствами. [Отрабатываем] совместные действия с экстренными службами по самым разным вариантам развития событий, понимая, что может произойти все что угодно.
Так что мы со своей стороны готовы. Но я опять подчеркну нашу мотивацию: мы находимся дома, и отступать нам некуда.
– В недавнем интервью РИА Новости вы допускали, что Украина может устроить провокацию с химоружием, применив его не только к жителям Республик Донбасса, но и к своим гражданам. Вы действительно считаете, что Киев пойдет на такую подлость? Чем это может обернуться?
– С учетом действий, по сути террористических актов, которые мы видели со стороны Украины на протяжении почти восьми лет с начала конфликта, можно ожидать от нее все что угодно. С учетом того, что [на Украине] присутствуют западные инструкторы, есть определенное курирование действий, мы можем вспомнить другие провокации от так называемых западных партнеров.
Первое, что всплывает нам ум, – это Сирия, «Белые каски»: «химическое оружие», доказательств которого не было, но которое позволило обвинить действующую власть, президента [Башара] Асада (журналисты разобрали провокационный ролик о якобы применении запрещенных веществ и установили, что это была инсценировка – прим. ред.). Может ли такое быть здесь? Вполне может.
Мы обнародовали информацию, которая у нас была, наши разведданные, чтобы не допустить, помешать таким намерениям со стороны Украины. Как будут развиваться события – покажет только время.
– В Луганской Народной Республике похитили уже несколько военнослужащих. Есть ли подобные случаи в ДНР? Как на подобные действия реагирует наблюдательная миссия ОБСЕ?
– В ДНР я такого не припомню. По крайней мере, в последние годы.
Что касается событий в ЛНР, нас, конечно, это задевает за живое. Мы не отделяем себя от них. У нас одна линия фронта и один противник, поэтому для нас это такая же проблема. Тем более ситуация с наблюдателем от Совместного центра по контролю и координации режима прекращения огня Андреем Косяком до сих пор не разрешена (офицера Луганской Народной Республики похитили украинские военные в октябре 2021 года, на родину его до сих пор не вернули – прим. ред.).
Более 100 дней Андрей находится практически в плену, подвергается пыткам. Очень много вопросов к действиям, точнее, бездействию со стороны ОБСЕ, стран-гарантов, международной общественности, тех организаций, которые должны бороться за права человека. В режиме перемирия идет похищение сотрудника, наблюдателя СЦКК, не простого даже военнослужащего (работники СЦКК обладают дипломатической неприкосновенностью по обе стороны от линии соприкосновения – прим. ред.). Очень много вопросов. В таких условиях мы живем.
Если бы что-то подобное произошло с нашей стороны, то есть был бы похищен украинский сотрудник, уверяю вас, все международные организации уже стояли бы на ушах.
Если есть договоренность о перемирии, мы соблюдаем ее максимально, прекрасно понимая, сколько бы давления было оказано на нас, если бы такое произошло.
Здесь мы видим, как Украина, по сути, наотмашь всем международным организациям показала свою позицию, перешла определенные линии. И ноль реакции того уровня, который должен быть. Увы, это так.
– Как проходит стартовавший в октябре прошлого года процесс интеграции с Луганской Народной Республикой? Идет ли взаимодействие по линии обороны? В каких сферах еще укрепляется сотрудничество?
– Касательно единого экономического пространства мы с нашими коллегами из ЛНР двигаемся в рамках намеченного плана. Идет синхронизация законодательства не только в экономической сфере, сейчас уже подтягивается и ряд нормативных правовых актов, связанных с процессуальным, уголовным кодексами. Нам нужно практически полностью синхронизировать наше законодательство, над чем мы сейчас и работаем. Все новые законы, нормативные правовые акты проговариваем на той площадке, которая уже создана.
Что касается сотрудничества в военной сфере, у нас все было отлажено еще до создания единого экономического пространства. Взаимодействие осуществляется в полной мере. Пример тому – Дебальцевская операция, которая проводилась совместными силами Луганской и Донецкой Народных Республик.
– В январе министр иностранных дел ДНР Наталья Никонорова сообщала, что в 2021 году Донецк посетили 200 делегатов, в том числе из Германии, Франции, Италии, Ирана. С какими еще странами удалось установить контакты, какие подвижки есть на пути к признанию Республики на международной арене?
– За прошедший год Республику действительно посетили представители, гости из более чем 30 стран. Это не только европейские государства, но и страны Средней Азии, Ближнего Востока.
Что касается международного признания, это вопрос очень щепетильный, он зависит от решений основополагающих игроков. Мы прекрасно понимаем, что над этим нужно продолжать работать, но рассчитывать, что результат будет через месяц, через два или даже через год, было бы слишком оптимистично. Тем не менее кропотливая работа идет. Работают наши представительства в европейских странах, проводятся мероприятия в силу возможностей этих представительств.
Выстраиваются взаимоотношения и со странами Ближнего Востока. Но самое интересное наше взаимодействие проходит за рамками СМИ. Потому что это всё (огласка – прим. ред.) мешает: сразу включаются Украина, ее западные партнеры, санкционная составляющая, ряд других инструментов, которые у них, увы, есть. Поэтому мы сейчас руководствуемся принципом: лучше больше делать по каждому из направлений, чем говорить.
– Каких успехов в экономическом и социальном плане удалось достичь Донецкой Республике за почти восемь лет независимости от Украины? Какие планы на будущее, какие крупные проекты хотелось бы реализовать?
– О том, что произошло за восемь лет, можно говорить долго. Восемь лет назад Республики не существовало. Не было даже мечты, что все может получиться. Сейчас это полноценное государство со всеми соответствующими институтами власти, полностью устоявшимся правительством, правоохранительными органами, судебной системой.
Что касается экономики, давайте смотреть по конкретным показателям. Допустим, пенсии мы выплачиваем самостоятельно. И если в 2015 году это была даже не совсем пенсия, не совсем зарплата бюджетникам, а просто помощь, поддержка, потому что люди остались без средств к существованию из-за блокад и ограничений со стороны Украины, то сегодня мы можем говорить, что минимальная средняя пенсия у нас выше, чем на оставшейся части Украины.
У бюджетников стабильно на протяжении последних двух лет два раза в год растут заработная плата, социальные пособия, пенсии. Последнее повышение было с 1 января этого года.
Что касается грандиозных проектов, это, прежде всего, наша синхронизированная с ЛНР Программа социально-экономического развития на 2022–2024 годы, которая включает в себя ряд значительных шагов, действий со стороны руководства Республик в плане повышения благосостояния наших граждан. Будет достаточно серьезный ресурс направлен на систему ЖКХ, восстановление жилых многоквартирных домов, объектов социальной инфраструктуры. [Будет] и строительство дорог, и формирование устойчивой энергетической безопасности – ремонт наших ТЭЦ, модернизация того оборудования, которое есть.
Это, конечно, инвестиционная кампания, направленная на восстановление в том числе наших шахт. Это ремонт, обустройство, наполнение современным оборудованием наших медицинских учреждений и еще ряд чувствительных направлений в рамках развития Республики. Поддержка наших предпринимателей: льготы, преференции, дополнительные стимулирующие будут включены в программу помощи малому и среднему бизнесу. То есть достаточно грандиозно.
В целом, если брать уровень жизни соседнего региона – Ростовской области, наши планы уже выходят и за эти рамки. Мы планируем развиваться и нацелены на то, чтобы не только самих себя, ДНР и ЛНР, полноценно обеспечивать, но и помогать регионам, которые в этом нуждаются.
– Как считаете, что должно произойти, чтобы вражда с Украиной закончилась и можно было наконец сосредоточиться на построении мирного будущего? Есть ли выход из этого замкнутого круга? Станут ли народы снова братскими?
– Народы были и остаются братскими. Есть негодяи, которые пришли к власти в результате государственного переворота в 2014 году, и последующие, которые ввели в заблуждение украинский народ. Люди отдали более 70 % голосов за нового президента, за «новые цели», которые были нарисованы, – «наступление мира», «завершение конфликта». Увы, этого сделано не было.
Здравый рассудок подсказывает, что необходимы четкие, понятные условия сожительства. Но сейчас между Донбассом и оставшейся частью Украины огромная пропасть. Слишком много крови, претензий. С нашей стороны, наверное, больше, но и с той тоже есть. Чтобы все это урегулировать, нужно четкое понимание шагов. И, на самом деле, оно есть.
Помимо Комплекса мер по выполнению Минских соглашений, мы уже полтора года назад направили [Украине] дорожную карту, которая вытекает из Комплекса мер, но более четко все расписывает: что кому нужно делать, с временными рамками. Но Украина пытается изловчиться – они вообще ничего не отвечают: ни да ни нет. Хотя понимают, что это в рамках Минских соглашений, что это правильно и так нужно было бы действовать, если бы было желание и политическая воля на урегулирование конфликта дипломатическим способом. Увы, с учетом того, что политической воли нет, переговорщики со стороны Киева не отвечают ничего. Ну а если ничего не ответили, то и предъявить им нечего. Были бы против, была бы аргументация. Были бы за, можно было бы двигаться дальше.
Но они просто саботируют: не поддерживают, не опровергают, не вносят свои правки, предложения. То есть все заморожено. Поэтому сказать, что еще конкретно нужно сделать [для урегулирования], тяжело. Есть позиция, есть страны-гаранты. Они должны оказать давление: финансовые, например, ввести какие-то ограничения в адрес Киева, пока там не начнут выполнять взятые на себя обязательства. Но, увы, этого не происходит.
– Какие настроения у жителей Республик в условиях нагнетаемой информационной атаки? Готовы они снова защищать свою землю в случае обострения?
– Мы научились реагировать на все достаточно ровно, учитывая, что уже восьмой год живем в условиях конфликта. Бывают обострения или относительные улучшения ситуации на линии соприкосновения. Мы, наверное, уже выработали какой-то иммунитет за этот период.
Пока идут все эти инсинуации, истерия в СМИ, на Западе, наши люди добывают уголь, плавят металл, работают на предприятиях, отправляют детей в школы, решают обычные житейские вопросы. Несмотря на все, что происходит на геополитической площадке, Донбасс продолжает жить.
